Узловатой веревкой по горлу – гудки телефона. Ничего… ни о чем… потому ли, что не о чем просто? У непрошенных мыслей отныне другие каноны, А оттенки несказанных слов – холоднее норд-оста. Я тебе не скажу о слезах. Ты и так их не видишь. До меня ли, когда слишком много иных увлечений? Мы захлопнули створки души, как колония мидий, Чтобы нас не касалось влияние чуждых течений… Я тебе не скажу о тоске. Бессловесной. Безмерной. Зябкий привкус полыни у чашки горячего чая… Ты не помнил меня изощренно-талантливой стервой? Впрочем, что удивляться - такой до тебя не была я… И о боли тебе не скажу. Ни к чему. Не поверишь. Я сама-то не верю себе...только...вот ведь...однако… Мне виском бы - о холод угла металлической двери, До последнего зыбкого серого мертвого мрака, Было б легче, наверно…Решимости, правда, не хватит, Я же знаю… А жаль! …Ладно. Пусть. Все проходит, и баста! …И зарывшись в подушки, недвижно лежу на кровати, Повторяя бессмертную фразу от Экклесиаста…
|